Св. Тереза Авильская

...Недавно один учёный человек говорил мне, что душа без молитвы -- как тело расслабленного или недвижного, у которого есть руки и ноги, но он не может ими двигать. Бывают такие больные обращённые лишь к внешнему, что помочь им нельзя, войти в себя они не могут. Душа так привыкла общаться со зверями и гадами, живущими в ограде замка, что почти уподобилась им, и хотя от природы она столь богата, что могла бы беседовать с Самим Богом, помочь ей уже нельзя. Если такие души не постараются, оглянувшись, понять и исцелить свою великую немощь, они обратятся в соляной столп, подобно оглянувшейся жене Лота.
Насколько я могу понять, ворота в замок -- молитва и размышление...

...Познать себя очень важно, и мне хотелось, чтобы вы занимались этим без устали, как бы высоко вы ни парили в небесах; ведь пока мы на этой земле, самое главное для нас -- смирение. Итак, повторю: очень хорошо, просто превосходно стремиться сначала в ту комнату, где мы познаём себя, прежде чем улетать в другие. Вот наш путь, и если можно идти по верному, ровному пути, зачем нам крылья? Старайтесь идти по нему; но, мне кажется, мы никогда не познаем толком себя, если не постараемся познать Бога. Созерцая Его величие, мы задумаемся о нашей низости; созерцая Его чистоту, увидим нашу грязь; размышляя о Его смирении, увидим, как далеко до смирения нам самим.

...Надо считать себя нерадивым слугой, как сказал нам апостол Павел или Сам Христос, и верить, что Господь никак не обязан оказывать нам милости, скорее наоборот -- чем больше кто получил от Него, тем больше Ему задолжал. Что можем мы сделать для такого щедрого Бога, Который и умер за нас, и сотворил нас, и хранит? Как не счесть себя счастливым, если можешь отдать хоть малость за всё, чем мы Ему обязаны, и за всё, чем Он послужил нам (пишу это слово неохотно, но так уж оно есть, Он ведь ничего другого не делал, пока жил в этом мире); а мы всё просим у Него новых милостей и утешений!

...Давайте же смотреть на свои грехи и забудем о чужих... Незачем желать, чтобы все шли нашим путём, или наставлять других в духовном делании, не зная толком, что это такое. Мы хотим облагодетельствовать других, и это от Бога, но можем наделать множество ошибок. Поэтому лучше всего придерживаться правила нашего Устава: «стараться жить в молчании и надежде», а Господь Сам позаботится об этих душах. Если мы прилежно молимся о них, мы принесём им достаточно пользы по милости Божьей, да будет Он благословен во веки веков.

...Смотрите, сколького нам недостаёт, чтобы мы были одно с Ним и Его Отцом, как Он просил нас. ...ведь тут не требуется особых даров от Господа, хватит того, что Он дал нам Своего Сына, а Тот указал нам путь. Не думайте, дело не в том, чтобы не горевать, когда умер отец или брат, как бы смирившись с волей Божьей, или терпеть и радоваться, если будут беды и болезни. Это всё хорошо, да и разумно, ибо ничего не поделаешь, только мы принимаем нужду за добродетель. Много такого делали философы, ну, не такого, так другого, все по своей мудрости. А нас тут Господь просит о двух вещах: любить Его и ближнего, над этим нам и надо трудиться. Сохраним это в совершенстве -- сотворим Его волю, вот и будем с Ним одно.

...Сравним Бога с большой и прекрасной обителью или с дворцом и представим себе, что Он -- этот дворец. Может ли грешник выйти из него, чтобы совершить преступление? Конечно, нет. Мы, грешники, совершаем все свои мерзости, гадости и злодеяния в самом дворце, в Боге. Как это страшно и как размышления об этом полезны для нас, невежд! Если бы мы это понимали, разве решились бы на такое безумие? Подумаем, сестрицы, как милостив и долготерпелив Господь, когда Он не осуждает нас тут же, и возблагодарим Его, и устыдимся, что мы так чувствительны, если что сделают или скажут против нас! Мы и слова потерпеть не можем... а Бог, наш Создатель, терпит, что столько Его созданий творит зло прямо в Нём Самом! Куда уж несправедливей...

...Знаете ли, что такое стать поистине духовными? Сделаться рабами Богу, дабы Он, заклеймив их знаком креста, ибо они отдали Ему свободу, мог продать их в рабство всему миру, как Он Сам был продан; тут нет никакой обиды, это -- великая милость. Если же душа на это не решится... Господь ради вашего же блага не допустит возвести постройку уж очень высоко, чтобы не рухнула на землю...
...скажу напоследок: не будем строить башен без фундамента, ибо Господь смотрит не на величие наших дел, а на любовь, с которой мы их совершаем... Принесём Богу нашу духовную и телесную жизнь, и Он присоединит её к Жертве, которую принёс за нас Отцу на кресте...

Мне принадлежат земля и небо, мои все люди - праведники и грешники; ангелы мои и Матерь Божия, и все вещи мои, и Сам Бог - мой и для меня, ибо мой Христос; и все в мире сотворено для меня. Так чего ты просишь и ищешь душа моя? Тебе принадлежит все это, и все это для тебя. Не устремляйся ни к чему меньшему, не обращай внимания на крохи, что падают со стола Господня. Выйди наружу, и радуйся своему раю, найди в нем прибежище и наслаждайся,
и обретешь то, чего желаешь.

Где описывается то, как должна душа приготовиться, чтобы в скором времени прийти к единению с Богом. Даются также советы и руководство, как начинающим, так и преуспевшим - очень полезные, чтобы они, отрешась от вещей временных и не отягощенные вещами духовными, остались в духовной наготе и свободе, каковые требуются для сего единения. Составлено братом Хуаном де ла Крус, босоногим кармелитом.

Все учение, что я намереваюсь преподать в сем «Восхождении на гору Кармель», изложено в следующих строфах, и в них же содержится способ подняться на вершину Горы, сиречь дойти до высшей стадии совершенства, именуемой здесь единением души с Богом. Я буду говорить, опираясь на эти строфы, и привожу их здесь все вместе, чтобы дать понять и увидеть целокупную суть того, что описывается. Потом же, в процессе разъяснения, полезно будет поместить каждую строфу отдельно - столько стихов из нее, сколько потребуют предмет и разъяснение. Итак, они гласят следующее.

С Т И Х И,

в которых душа воспевает блаженный жребий, что позволил ей пройти через ТЕМНУЮ НОЧЬ ВЕРЫ в своем очищении и обнажении, чтобы достичь единения с Возлюбленным.

ПРОЛОГ

1.Чтобы описать и помочь понять эту Темную Ночь, через которую проходит душа, чтобы прийти к Божьему свету и наиполнейшему любовному единению с Богом, каковое только возможно в этой жизни, необходим был иной свет -- свет знаний и опыта, больших, чем мои. Ибо весьма глубоки темноты и трудности, как духовные, так и физические, что обычно препятствуют душам достичь этого высшего состояния совершенства. Человеческого разума и человеческого опыта не хватит, чтобы их познать, и о них поведать. Это поймет только тот, кто сам пройдет через них.

2. Пытаясь сказать нечто об этой Темной Ночи, я не доверял ни опыту, ни знанию, -- ибо и то и другое может ошибиться и обмануть, -- но не пренебрегал их помощью. Для всего, что я Божьей милостью желаю сказать -- по крайней мере, самого важного и трудного для понимания - я стану прибегать к помощи Священного Писания, руководствуясь которым, мы не можем ошибиться, ибо оно писано Святым Духом. И если я в чем-либо ошибся, не очень хорошо поняв сказанное как в нем, так и помимо него, то у меня не было намерения отвергать доктрину Святой Матери нашей, Католической Церкви. В таком случае я полностью отрекаюсь от своих заблуждений и смиряюсь пред каждым, кто судит более верно.

3. Написать сие побуждает меня не то, что я вижу в себе способности к столь трудному делу,
но вера, что в Господе моем обрету я помощника, дабы сказать нечто, по великой потребности многих душ в сей науке. Эти души начали путь к добродетели, и любящий Господь погрузил их в эту Темную Ночь, чтобы через нее пришли они к Божественному единению. Но они не продвигаются вперед -- иной раз потому, что не желают или страшатся войти в эту ночь; иной раз потому, что не понимают самих себя и не имеют опытных и знающих проводников, которые препроводили бы их до вершины. Печально видеть, что многие души, которым Бог даровал силу и благодать, чтобы идти вперед, и которые, если б обрели мужество, достигли бы этого высшего состояния, остаются на низшем уровне общения с Богом по своему нежеланию, либо незнанию, ибо не имеют того, кто руководил бы ими и научил бы в начале пути отречься от всего. И, хотя Господь Наш столь милостив к ним, что ведет их и без того, они достигают своей цели много позже, и с б?льшим трудом, и с меньшей заслугой, ибо не умеют подчиниться Богу, и не позволяют Ему направить себя на простой и верный путь единения. Верно, что Бог ведет их -- ибо может вести их и без их воли, - но они противятся Ему и оттого продвигаются медленней. Они не заслуживают того, чтобы их вели, ибо не прилагают усилий, и таким образом причиняют себе немалый вред. Иные же души, вместо того, чтобы положиться на Бога и помогать ему, противятся Божьему деланию своими упрямыми действиями или упрямым противодействием. Такие души подобны детям, которых любящие матери берут на руки, они же при этом вырываются и плачут, ибо желают идти сами. Но сами они идти не могут, а если даже идут, то детскими шагами.

4. Итак, дабы души знали, когда Божья милость захочет вести их вперед, мы даем здесь советы и предостережения, как начинающим, так и продолжающим путь, чтобы они начали понимать себя или, по меньшей мере, позволили Богу вести их. Некоторые духовные отцы, не стяжавшие света и опыта этого пути, скорее вредят и мешают, нежели помогают подобным душам. Сии отцы подобны строителям Вавилонской башни, что, имея надлежащий материал, давали просящим иной, весьма с ним несхожий, ибо не понимали языка друг друга (Быт 11, 1-9), и потому не построили ничего. Оттого-то столь трудно и тягостно душе, что в это время она сама не понимает себя и не может найти того, кто бы ее понимал. Бывает так, что Бог ведет душу горним путем сквозь тьму созерцания и холодность, и ей кажется, что она потерялась в нем и осталась полной тьмы и трудностей, препятствий и искушений. Встреченные же говорят ей, как утешители Иову (2:11), что тоска и скорбь свойственны ей, или, может быть, они -- следствие какого-либо тайного греха, из-за которого Бог оставил ее, и обычно тотчас же судят, что это, должно быть, очень грешная душа, если такое с ней происходит.

5. Найдутся и те, кто посоветует ей вернуться назад, ибо она не обрела в Божьих вещах ни отрады, ни утешения, известных ей раньше, и так удвоятся трудности бедной души. Ибо горшая мука, которую она ощутит, произойдет от познания ее собственной нищеты; когда яснее, чем при свете дня, увидит душа, сколь она исполнена зла и грехов, потому что Бог, в той ночи созерцания, дарует ей иной свет познания, о чем мы расскажем далее. И как только она находит кого-нибудь, кто подтверждает мнение, что все это по ее вине, то сии скорби и страдания возрастают безмерно и становятся горше смерти. Не довольствуясь этим, такие исповедники, убежденные, что причина в грехах этой души, поручают ей пересмотреть свою жизнь и исповедаться подробнейшим образом, и тем распинают ее заново. Они не понимают, что, возможно, это неподходящее время для таких действий, и нужно просто оставить душу в очищении, даруемом ей Богом, утешая и ободряя ее, чтобы она желала того же, чего хочет Бог. Ибо, до поры до времени, что бы они ни сделали и ни сказали ей, ничто не поможет.

6. Божьей милостью, мы расскажем, чт? должна делать душа, и как должен поступать с нею ее исповедник, и по каким признакам можно определить, что сие состояние и есть очищение души -- та Темная Ночь, о которой мы говорили. Если же это и вправду оно, есть ли то очищение чувств или духа? Насколько возможно, следует понять, не есть ли то просто меланхолия или какое-либо иное несовершенство, чувственное или духовное. Ибо есть и такие души, которые полагают -- они или их исповедники -- что Бог ведет их через эту Темную Ночь очищения не по их блаженному жребию, но всего лишь по причине какого-либо из названных несовершенств. Есть также многие души, уверенные, что не умеют молиться, в действительности же весьма в том преуспевшие, равно как и другие, судящие, что преуспели, на самом же деле обретшие немногим больше, чем ничего.

7. Есть также души, что, к сожалению, возвращаются назад, немало потрудившись и утомившись, ибо опираются на то, что не может помочь им, а может, напротив, повредить. Иные же, в покое и отдохновении, продвигаются быстро. Некоторым даже дары и милости, полученные от Бога, служат препятствием и мешают идти вперед. И многое другое на этом пути встречается душе, как то: радость, страдание, надежда и скорбь; одно проистекают от совершенного духа, другое - от несовершенного. Обо всем этом, если будет на то Божья воля, я постараюсь сколько-нибудь рассказать, дабы каждая душа, читающая эти строки, каким-либо образом узрела путь, которым она идет, и путь, которым должны идти жаждущие достичь вершины Горы.

8. Эта наука - наука о Темной Ночи, через которую душа идет к Богу, и не диво, если читающему она покажется в чем-либо темной. Но это будет, как я полагаю, вначале, с теми, кто только приступит к чтению; продвигаясь далее, они лучше поймут и начало, ибо одно будет пояснять другое. Те же, кто перечитает вторично, поймут все еще яснее, и наука покажется им более полезной. Если же некоторые не извлекут из нее пользы, то причиной того будут только мои малые знания и скверный слог, ибо предмет сей науки очень важен и необходим. Но понимаю также, что хотя бы я написал великолепно и наисовершенно, а не так, как пишу, все равно воспользуются этим учением только немногие. Ибо здесь не сказано ничего о вещах высоконравственных и отрадных для душ, предпочитающих идти к Богу через вещи сладостные и приятные, но дано единственное и основное учение для всех, желающих пройти через обнажение духа, которое тут описано.

9. И ещё: я изначально не собирался обращаться ко всем, но только к некоторым особам нашей святой веры, а именно братьям и сестрам Горы Кармель, изначального устава, просившим меня дать сии разъяснения. Это особы, которых Бог, по милосердию Своему, препровождает на стезю сей горы и которые, уже вполне обнажившись от бренных вещей мира сего, тем легче поймут науку обнажения духа.

К Н И Г А П Е Р В А Я
Деятельная ночь чувств

Речь в ней пойдет о Темной ночи души, необходимой, чтобы обрести единение с Божественным; в частности, речь пойдет о Темной ночи чувств и желаний и о двух видах вреда, что они наносят душе.

ГЛАВА 1

Трактующая первую строфу. Описание двух различных Ночей, через которые проходят люди духовные, в соответствии с двумя сторонами человека -- внутренней и внешней.

. В этой, первой, строфе душа воспевает блаженный жребий, позволивший ей выйти за пределы всех несовершенств, свойственных чувственной сфере человека и царящих в смятенном разуме. Для должного понимания сего надлежит знать, что каждой душе, чтобы достичь состояния совершенства, следует прежде пройти через два вида Ночей, которые духовные учителя именуют очищениями, или чистилищами души. Две стадии этого очищения мы называем Ночи, ибо как в одной из них, так и в другой, душа свершает свой путь словно в ночной тьме.

2. Первая ночь, или очищение чувственной части души, описывается в данной строфе и в первой части книги. Вторая же есть очищение духовной стороны, о чем рассказывает следующая, вторая строфа, а также вторая и третья часть книги. Они описываются как «Деятельная Ночь чувств», а о «Бездеятельной Ночи чувств» рассказывает четвертая часть.

3. Эта первая Ночь происходит с начинающими, которых Бог погружает в созерцание, в котором созерцании участвует также и дух, о чем мы расскажем в свое время. Вторая Ночь, или второе очищение, происходит с продолжающими путь, в то время когда Бог желает их привести к единению с Собой. Она более темная и мрачная, и очищение ею души более страшное, о чем речь пойдет впоследствии.

РАЗЪЯСНЕНИЕ СМЫСЛА СТРОФЫ.

4. Итак, душа хочет выразить в этой строфе, что она вышла - выведенная Богом единственно в силу любви -- вышла, сжигаемая своей любовью, в Темной Ночи. Эта ночь есть отстранение и очищение от всех чувственных вожделений ко всем вещам внешнего мира и ко всему, что было прельстительным для тела, а также от всех стремлений воли. Все это совершается при очищении чувств, и потому душа говорит, что вышла, когда ее дом исполнился покоя. Дом означает здесь чувственную часть души; желания уже успокоились и уснули в ней, ибо невозможно выйти из скорбей, тревог и препятствующих желаний, доколе они не притупятся и не уснут. Она говорит про блаженный жребий выйти стороною - это значит, что никакое вожделение, плотское или иное, не могло помешать ей. Она вышла ночью также и потому, что, освобожденная Богом от всех них, пребывала как бы в ночи.

5. Воистину, блаженный жребий - быть введенной Богом в эту Ночь, дарующую такое благо. Душа сама не смогла бы войти в нее, ибо сама по себе не способна отринуть все желания ради единения с Богом.

6. Это - объяснение общего смысла строфы. Теперь мы рассмотрим поочередно каждую строку и объясним то, что намереваемся. Точно таким же образом мы станем рассматривать другие строфы -- как сказано в прологе -- цитируя сначала строфу, что трактуется, а затем каждую строку.

ГЛАВА 2

Гласящая, что Темная Ночь -- путь, которым душа приходит к единению с Богом, и говорящая о причинах сего.

1. Эту дорогу, ведущую душу к единению с Богом, мы можем назвать Ночью по трем причинам. Первая связана с пределами, за которые душа вышла, с тем, почему она шла, отринув влечения и пристрастия ко всем мирским вещам, которых желала, и отвергнув сами эти вещи. Сие отрицание и отвержение есть словно Ночь для всех человеческих чувств. Вторая причина связана с серединой пути, которым душа идет к единению. Эта середина именуется верой; она же есть тьма, что для разума подобна ночи. Третья причина связана с завершением пути, целью, к которой шла душа, каковая цель есть Бог -- и ни что иное, как Темная Ночь души в этой жизни. Три этих Ночи проходят через душу или, вернее, душа проходит через них, чтобы достичь единения с Богом.

2. В Книге Товит (6:18-22) описываются три различных ночи, через которые ангел ведет Товию, чтобы он соединился со своей супругой. В первую ночь ангел повелевает Товии сжечь в огне рыбье сердце, сиречь сердце, склонное и привязанное к мирскому. Этому сердцу, чтобы начать путь к Богу, придется сжечь и очистить все тварное в пламени божественной любви, и этим очищением будет побежден дьявол, имеющий власть над душой, привязанной к вещам телесным и преходящим.

3. Во вторую ночь ангел сказал Товии, что он допущен в сонм святых патриархов, то есть отцов веры. Равно и душа, пройдя сквозь первую ночь, то есть отвергнувшая все чувственное, тотчас входит во вторую ночь, опираясь на одну лишь веру, что исключает все познания разума (кроме одной лишь любви, о чем скажу в свое время), ибо вера неподвластна чувствам.

4. В третью ночь ангел сказал Товии, что он стяжал благословение, которое и есть Бог, каковой посредством второй ночи, то есть веры, глубоко и сокровенно сообщился душе. Это -- другая Ночь души, и данное единение много темнее, чем прочие, о чем скажем далее. И проходит эта третья ночь, и завершается соединением духа с Богом, что свершается обыкновенно в великом мраке души, следом же грядет соединение с супругой -- Премудростью Господней. Так сказал ангел Товии - «Пройдет третья ночь, и ты соединишься со своею супругой в страхе Божьем» (Цит. по Вульгате)1. Этот страх, будучи совершенным, есть также совершенная любовь, когда душа преображается через любовь к Богу.

5. Эти три части Ночи суть одна Ночь; но она состоит из трех частей, как всякая ночь. Первая часть, то есть Ночь чувств, соответствует началу ночи, и прекращает все чувственные устремления; вторая, Ночь веры, подобна полуночи и абсолютно темна; а третья, при участии Бога, уже близка к свету дня. Для лучшего понимания мы опишем последовательно каждую из них.

ГЛАВА 3

Говорящая о первой причине сей Ночи, что прекращает вожделения всех вещей, и разъясняющая, почему она именуется Ночь.

1. Мы называем здесь Ночью прекращение всех желаний, ибо ночь есть не что иное, как отсутствие света и, следовательно, всех объектов, которые видимы лишь благодаря свету. Как тьма лишает нас возможности видеть и оставляет наше зрение праздным, так же можно назвать Ночью и умерщвление всех желаний души, ибо душа, лишась наслаждения в привязанности к всему, остается во тьме и пустоте. И как наше зрение при свете словно питается и насыщается видимыми предметами, но когда свет гаснет, боле не видит ничего, так и душа посредством желаний питается и насыщается всеми вещами, что, в соответствии с их свойствами, могут доставлять наслаждение. Также и душа, успокоившая, или, лучше сказать, умертвившая свои вожделения, оставив пристрастия и склонности ко всем вещам, в этом плане остается во тьме и пустоте.

2. Приведем примеры способностей всех органов чувств. Душа, избавившись от влечения ко всему, чем может насладиться слух, в этой сфере остается во тьме и пустоте; отринув влечение ко всему, что может быть приятно для взора, в зрительном плане она также остается во тьме и в пустоте; отвергнув желания всех ароматов, которые сладостны для обоняния, в этом плане душа также остается во тьме и пустоте; отвергнув пристрастие ко всем яствам, коими может насладиться вкус, также остается во тьме и пустоте; и наконец, умирает душа для всех удовольствий и наслаждений, которые может доставить осязание, и точно так же остается во тьме и пустоте. Таким образом, мы можем сказать, что душа, отвергшая и отбросившая привязанность ко всему земному, убившая само влечение к нему, пребывает словно во тьме ночной, и тьма эта есть не что иное, как пустота, которая воцаряется в душе, отринувшей все.

3.Философы учат, что душа в тот момент, когда Бог помещает ее в тело, подобна чистому гладкому листу, на котором не начертано никаких письмен, и если чувства не сообщают ей ничего, она, естественно, не узнает ничего никаким иным образом. Душа, обитающая в теле, подобна узнику, заключенному в темницу. Узник знает лишь то, что видит через окна своей темницы, и если через них не видно ничего, он не увидит ничего никаким иным образом. Так и душа -- она не узнает ничего, если чувства, которые суть окна ее темницы, не сообщат ей никаких впечатлений.

4. Отсюда следует: если душа отвергнет и отринет то, что она способна воспринять через чувства, она останется во тьме и опустошенной, ибо, как следует из сказанного, свет, не может войти иным путем, чем описанный выше. Хотя верно, что мы не можем не видеть, не слышать, не чуять вкуса, не осязать и не обонять, все же эти чувства более не мешают душе, если она их отталкивает и уничтожает, как если она бы она не видела, не слышала и т. д. Так человек, пожелавший зажмурить глаза, остается во тьме, подобно слепому, лишенному зрения. Об этом говорил царь Давид: «Беден я и в трудах от юности моей» (Пс 87:16; цит. по Вульгате). Именуемый здесь бедняком (хотя известно, что он был богат), не имеет влечения к богатству, и потому он воистину бедняк. Более того, если некто и вправду беден, но не по своей воле, он в действительности не бедняк, ибо душа его не нага и полна вожделений. Потому мы и называем сие обнажение Ночью для души и не описываем здесь недостатка телесных предметов. Ибо душа не обнажена от них, если продолжает желать их, но обнажение от жажды и влечения к ним оставляет душу пустой и свободной, хотя бы она и обладала ими. Ибо вещи от мира сего не занимают душу и не вредят ей, если она не вникает в них, вредит лишь жажда их и вожделение к ним, которое живет в ней.

5. Это первый вид Ночи, что относится, как мы скажем далее, к чувственной стороне души; это описание одной из двух Ночей, через которые проходит душа, чтобы достичь единения с Богом.
Сейчас мы расскажем, как подобает душе выйти из ее дома в этой Темной Ночи чувства, чтобы идти к сему единению.

ГЛАВА 4

Повествующая о том, сколь необходимо душе пройти через эту "Темную Ночь чувств", умерщвляющую желания, чтобы достичь единения с Богом.

1. Душе, чтобы достичь единения с Богом, необходимо пройти через эту Темную Ночь умерщвления желаний и отвергнуть пристрастия ко всем вещам. Причина в том, что все страсти, которые душа питает к творениям, пред Богом ничто иное, как тьма, которая облекает душу, лишая ее возможности просветиться и очиститься и приять истинный свет Бога, если в начале пути она не отторгнет их от себя. Ибо свет не может сочетаться с тьмою, как сказал святой Иоанн: "И свет во тьме светит, и тьма не объяла его" (Ин 1:5).

2.Философы учат нас, что две противоположности не могут совмещаться в одном субъекте, и поскольку тьма, то есть страсти, питаемые к творениям, и свет, который есть Бог, -- две противоположности, и между ними не может быть никакого сходства или подобия. Апостол Павел писал: "Что общего у света со тьмою?" (2Кор 6:14). Отсюда следует, что в душе не может утвердиться свет единения с Богом, если ранее не изгнать из нее все страсти.

3. Чтобы лучше рассказать об этой проблеме, следует заметить, что страсть и привязанность, которые душа питает к творению, приравнивают душу к сему творению, и чем сильнее страсть, тем больше сие равенство и сходство, ибо любовь есть уподобление любящего предмету его любви. Царь Давид сказал о тех, кто расточает любовную страсть на идолов, что они сами уподобятся им: "Подобны им да будут делающие их и все, надеющиеся на них" (Пс 113:16). Тот, кто любит творение, стоит столь же низко, как это творение, и в некотором смысле еще ниже, ибо любовь есть не только равенство, но - более того - подчинение любящего предмету его любви. Отсюда следует, что если душа любит нечто тварное, она неспособна к чистому единению с Богом и своему преображению, потому что низость творения столь же мало сродни высоте Творца, как тьма свету, и все вещи земли и неба в сравнении с Богом суть ничто. Об этом сказал пророк Иеремия: "Смотрю на землю -- и вот, она разорена и пуста, -- на небеса, и нет на них света." (4:23). Он сказал, что видел землю пустой, чтобы дать понять: все творения ее суть ничто и земля также есть ничто. Сказал, что видел небеса и не видел в них света, имея в виду: все светила небесные в сравнении с Богом суть источники тьмы. Стало быть, все творения суть ничто, а чувственная страсть к ним - менее, чем ничто, ибо они лишь препятствия на пути к преображению в Бога; так же как тьма есть ничто и менее, чем ничто, ибо она есть отсутствие света. И как свет не содержит в себе того, что составляет тьму, так Бог не может вместить в себя душу, что направила свою страсть на творения; душу, которой надлежит прежде очиститься и которая не способна ни пройти через преображение чистой любви, ни все отчетливо видеть. Для большей ясности расскажем подробнее.

4. Все, что представляют собой творения, в сравнении с беспредельностью Бога есть ничто; и посему душа, устремившая к ним свои страсти, пред Богом также есть ничто и меньше, чем ничто. Как уже было сказано, любовь есть равенство и уподобление, любовь ставит того, кто возлюбил творения, еще ниже творений, и потому сия душа никоим образом не может слиться с беспредельностью Бога, ибо то, чего нет, не может сочетаться с тем, что есть. Далее мы приведем другие примеры.

а). Вся красота творений в сравнении с бесконечной красотой Бога - не что иное, как безобразие, согласно Соломону, сказавшему в своих Притчах: "Миловидность обманчива и красота суетна" (31:30). Так душа, что питает страсть к красоте какого-либо творения, пред Богом в величайшей мере безобразна, и сия безобразная душа не может преобразиться в божественную красоту, потому что безобразию не слиться с красотою.

б). Все изящество и вся привлекательность творений в сравнении с благодатью Бога -- мерзость и уродство; и потому душа, что очарована изяществом и привлекательностью творений, безобразна и уродлива пред Богом, и не может вместить непреходящую Божественную благодать, потому что величайшая мерзость отделена от того, что есть беспредельная приятность.

в). Всю добродетель творений мира, в сравнении с бесконечной добродетелью Бога, можно назвать злом, ибо «никто не благ, как только один Бог» (Лк 18:19). И посему душа, что отдала свое сердце доброте мира, пред Богом в величайшей мере зла; и как зло исключает благо, так и эта душа не может слиться с Богом, который есть величайшее благо.

5. г). Вся мудрость мира и любое человеческое умение в сравнении с беспредельной мудростью Бога есть чистейшее и полнейшее невежество, согласно апостолу Павлу: "Мудрость мира сего есть безумие перед Богом" (1Кор 3:19). Потому тот, кто надеется на свои знания и умения для прихода к единению с Премудростью Господней, глубоко невежествен пред Богом и остается далек от цели, ибо невежеству не дано знать, что такое мудрость. Святой Павел сказал, что эта мудрость -- пред Богом глупость, потому что те, кто считает себя знающими что-либо, пред Богом невежественны. Апостол Павел писал о них: "Называя себя мудрыми, обезумели" (Рим 1:22); и только те стяжают Божественную Премудрость, что уподобились несмышленым детям, отвергнув разум и с любовью служа Творцу. Такой мудрости учил нас апостол: "Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (1Кор 3: 18-19). Таким образом, для слияния души с Божественной мудростью ей надобно прежде прийти к неведению, что выше любого знания.

6. д). Вся власть и свобода мира сего в сравнении с могуществом и властью Духа Божьего -- не что иное, как рабство и томление в плену. Посему тот, чья душа направила желания на служение подобной свободе, пред Богом поступает не как его сын, но как низкий раб и пленник, ибо не хочет прибегнуть к нашему святому учению, которое говорит нам, что желающие быть б?льшими суть меньшие, и кто хочет быть меньшим, станет б?льшим (Лк 22:26). Эта душа не достигнет истинной свободы духа, что даруется Божественным единением, потому что у рабства нет ничего общего со свободой. Свобода не может жить в сердце того, кто вожделеет чего-либо, ибо сердце раба, в коем нет свободы, -- не сердце сына. Посему Сарра просила своего мужа Авраама изгнать рабыню и ее сына, ибо не наследует сын рабыни с сыном свободной (Быт 21:10).

7.е). Все наслаждения вещами мира и пристрастия к ним в сравнении с наслаждением, что есть Бог, суть величайшие страдания, мука и горечь, и тот, кто отдал свое сердце им, пред Богом достоин лишь величайших страданий, муки и горечи, и не сможет насладиться объятиями Божественного единения, ибо достоин лишь страданий и горечи.

8. ж). Все богатства и слава всех творений в сравнении со славой Божией -- не что иное, как величайшая нищета и несчастье, и та душа, что любит их и обладает ими, величайшим образом бедна и несчастна пред Богом и не может стяжать богатства и славы, даруемых преображением в Бога, поскольку величайшие бедность и несчастье отделены от величайших богатства и славы. Потому те, кто в этом смысле безобразен, несчастен и ничтожен, оскорбляют Божественную Премудрость, ибо они возлюбили красоту и богатство в их понимании, сиречь красоту и богатство мира сего. К ним обращался царь Соломон: "К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые -- разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречения уст моих -- правда. (...) Богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда; плоды мои лучше золота, и золота самого чистого, и пользы от меня больше, нежели от отборного серебра. Я хожу по пути правды, по стезям правосудия, Чтобы доставить любящим меня существенное благо, и сокровищницы их я наполняю." (Прит 8:4-6; 18-21). Об этом Премудрость Божия говорит всем, кто полагает сердце свое и страсти свои в какую-либо вещь от мира сего, как мы уже о том говорили. Они назовутся младенцы, ибо уподобились тому, что возлюбили, и что так ничтожно мало; и потому Премудрость велит им, чтоб возымели предусмотрительность, и имели в виду, что Она говорит о большом, а не о малом. Сокровища и слава, что они так любят, обретаются с Ней и в Ней, а не там, где они полагают, и высшее богатство и справедливость живут в Ней, хотя они и считают, что это -- вещи мира сего. Премудрость говорит им, чтобы они имели в виду: эти богатство и справедливость больше их собственных. Плод, который они в ней обретут, лучше золота и драгоценных каменьев, и то, что она в душах порождает, лучше любимого ими отборного серебра, под коим подразумеваются все виды страстей, которые возможно питать в этой жизни.

ГЛАВА 5

Разъясняющая и продолжающая сказанное, со ссылками на Священное Писание и в виде притч - то, сколь необходимо душе идти к Богу в этой Темной ночи, умерщвляющей все вожделения.

1. Все вышесказанное дает представление о разнице между творениями и Богом; ибо, как мы уже говорили, любовь есть равенство и подобие. Это хорошо выражено в «Монологах»2 святого Августина, который обращался к Богу с такими словами: «Горе мне! Как сможет мое ничтожество и несовершенство соединиться с Твоей праведностью? Ты воистину благ, а я зол; Ты кроток, а я жесток; Ты свят, а я ничтожен; Ты праведен, а я грешен; Ты свет, а я слепота; Ты жизнь, а я смерть; Ты исцеление, а я недуг; Ты истина наивысшая, я же весь суета». И все это сказал святой.

2. Стало быть, величайшее невежество -- полагать, что душа сможет достичь этого высшего единения с Богом, если прежде не перестанет желать каких-либо вещей, естественных или сверхъестественных, которые могут помешать ей, как изложим далее. Ибо велика пропасть между ними и тем, что даруется душе этим состоянием, то есть преображением в Бога. Господь, уча нас идти этим путем, сказал в Евангелии от Луки: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником». (Лк 14: 33). Легко понять, почему учение, дарованное нам Сыном Божиим, велит презреть все вещи, дабы приять дар Святого Духа; ибо если душа не отринет их, она не сможет приять духа Божьего в этом чистом преображении.

3. В Книге Исход (16) повествуется, что Бог не даровал детям Израиля яство небесное, то есть манну, доколе они имели муку, принесенную из Египта. Этим Господь дал нам понять, что вначале надобно отречься от всех вещей, ибо яство ангелов не подобает вкусу, алчущему яства людского. И не только душа плененная и привязанная к иным, чуждым удовольствиям становится недостойной Духа Божьего -- еще больше гневят Всевышнего те, кто, притязая на яство духа, не довольствуются одним только Богом, но в то же время питают вожделения и страсти к другим вещам. В этой же книге Писания сказано, что не удовольствовались дети Израиля столь простым яством, но желали и просили снеди мясной. Тогда Господь наш тяжко разгневался на то, что они жаждали яства столь низкого и грубого одновременно с яством столь высоким и простым, которое таит в себе вкус и субстанцию всех яств. Потому, когда их рты еще были полны кусков, «гнев Божий пришел на них» (Пс 77: 31), как сказано у Давида; пал огнь с небес и попалил многие тысячи их из-за того, что творили они вещь недостойную -- одаренные пищей небесной, желали другого яства.

4. О, если бы знали люди духовные, сколько благ и какие сокровища духа теряют они из-за того, что не хотят прекратить и отринуть свои мелочные вожделения, и что обрели бы они в этом простом ястве духа вкус всех вещей, каких только восхотели бы! Но они не хотят этого! Они не получают вкуса всех яств, что содержится в манне, по той причине, что не сосредоточили все свои желания на ней одной. Они не обрели в манне всего удовольствия и силы, коих возможно желать не потому, что сии наслаждения в манне не содержатся, но потому, что они искали их в другой вещи. Так тот, кто хочет любить Бога и наравне с Ним некое творение, низко ценит Бога, если кладет на чаши одних весов Бога и то, что бесконечно далеко от Него.

5. Хорошо известно на опыте, что когда желание воли устремляется к какой-либо вещи, она ценит ее более любой другой, хотя бы и много лучшей, но не столь вожделенной. Тот же, кто хочет наслаждаться и той, и этой, лучшей из них чинит обиду, уравнивая ее с другою. И поскольку нет вещи, равной Богу, великое оскорбление наносит Ему душа, которая наряду с Ним любит другую вещь или жаждет ее. А что будет, люби она ее больше, нежели Бога?

6. Можно отметить это, читая, как Бог повелел Моисею подняться на гору и говорить с Ним. Бог приказал, чтобы Моисей не просто поднялся один (Исх 20:24), оставив внизу сынов Израиля, но чтобы даже скот не пасся близ той горы. «Но никто не должен восходить с тобою, и никто не должен показываться на всей горе; даже скот, мелкий и крупный, не должен пастись близ горы сей» (Исх 34:3). Сие означает, что душа, которая жаждет взойти на эту гору совершенства, чтобы общаться там с Богом, должна не только отречься от всех вещей, оставив их внизу. Она должна отречься и от желаний, что суть звери, и не оставить их пастись возле этой горы, сиречь в других вещах, что не суть Бог, в то время как она пребывает в том, что прекращает все желания, то есть, в состоянии совершенства. На пути восхождения к Богу нужно непременно и ежеминутно радеть о том, чтобы укротить и умертвить наши вожделения; и чем быстрее душа это сделает, тем скорее достигнет цели. Пока же не исполнит сего, не достигнет, хотя бы и преисполнилась многих добродетелей, ибо ей не достанет сего способа достичь совершенства, состоящего в том, чтобы опустошить, обнажить и очистить себя от всех желаний. Яркий пример сему мы видим в книге Бытия, где сказано, что патриарх Иаков, собираясь взойти на гору Вефиль, дабы воздвигнуть там Богу жертвенник, вначале повелел всем своим людям исполнить три вещи: отбросить всех чуждых богов, очиститься и переменить свои одежды: «бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши» (35: 2).

7. Эти три повеления дают понять всякой душе, желающей взойти на сию гору, и так же воздвигнуть на ней алтарь и на нем принести Богу жертву чистой любви, воздать хвалу и почитание, что прежде чем подняться на вершину горы, ей следует выполнить три упомянутых действия. Первое -- это отбросить чуждых богов, сиречь все посторонние страсти и привязанности; второе - очиститься, оставив то, что надлежит оставить душе в этой темной ночи чувства, о коей мы повествуем, то есть названные вожделения, отринув их и раскаявшись, как должно; и третье, что надлежит сделать, чтобы взойти на сию высокую гору - это переменить одежды. Посредством первых двух деяний сам Бог меняет ветхие одежды души на новые, влагая в душу новое познание Бога и в Боге, меняя ветхое, человеческое, познание на новую любовь Бога и в Боге. Когда воля уже обнажена от всех своих ветхих вожделений и человеческих склонностей, душа, погруженная в новое познание (и глубокое наслаждение), оставляет другие, ветхие, познания и образы в стороне, оставляя тем самым все то, что есть ветхий человек, с его естественными возможностями, и облекается новыми, сверхъестественными, возможностями во всех своих способностях, так что делание ее уже не людское, но Божье. Сие достигается в стадии единения, когда душа становится не чем иным, как жертвенником, где Бог чествуем во славе и любви, и только Он пребывает в нем. Некогда Бог заповедал, что жертвенник, где должен покоиться Ковчег Завета, надлежит сделать пустым внутри (Исх 27: 8), давая понять, что желает опустошить душу от всего, чтобы она стала достойным жертвенником, в коем пребывает Всевышний. Повелел также Бог, чтобы на том алтаре никогда не угасал огонь, и не дозволил зажигать огонь чуждый. Когда Надав и Авиуд, сыны первосвященника Аарона, принесли чуждый огонь на свой жертвенник, разгневался наш Господь и умертвил их там же, пред алтарем (Лев 10:1), чтобы поняли мы, что душа, чтобы быть достойным жертвенником, не должна ни лишаться любви к Богу, ни смешивать ее с чуждой любовью.

8. Бог не терпит, чтобы что-то другое обитало вместе с Ним. В Первой книге Царств сказано, что, когда филистимляне внесли Ковчег Завета в свой храм, где стоял их идол, то каждое утро находили идола поверженным наземь перед Ковчегом, и в конце концов он разбился на куски (5: 2-4). Только одно желание дозволяет Бог и хочет, чтобы оно жило там же, где Он -- желание ревностно блюсти закон Бога и нести на себе крест Христов. В Священном Писании говорится, что Бог приказал положить в Ковчег, где находится манна, только скрижаль Завета и посох Моисея, означающий крест. Ибо душа, что желает блюсти Закон Божий и нести крест Христов, воистину есть Ковчег, вмещающий подлинную манну, то есть Бога. Пусть же она неустанно хранит в себе сии скрижаль и посох, и более ничего.

ГЛАВА 6

Описывающая два рода вреда, что изначально причиняют душе вожделения: лишающий и привносящий.

1. Чтобы подробнее разъяснить предмет, полезно будет рассказать здесь о том, как вожделения изначально причиняют душе два вида вреда: первый есть лишение духа Божьего, а другой - то, что вожделения утомляют, терзают, затемняют, загрязняют, изнуряют душу, в которой живут, согласно сказанному пророком Иеремией: «Ибо два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды» (2:13). Надлежит знать, что эти два рода зла, лишающий и привносящий, причиняются любым актом неукрощенного желания. Поговорим прежде о первом. Очевидно: если душа питает страсть к некоей тварной вещи, то чем важней это вожделение для души, тем меньше она способна приять в себя Бога, ибо, как учат философы 3, одному субъекту не вместить две противоположности (о чем мы говорили также в четвертой главе). Желание обладать Богом и желание обладать творением суть противоположности, и они не могут пребывать в одной воле. Ибо как можно уравнять творение с Творцом, чувственное с духовным, видимое с невидимым, преходящее с вечным, небесное яство чистого духа с чувственной пищей, обнажение ради Христа с привязанностью к какой-либо земной вещи?

2. В природе не можется внедриться ни один вид тварей, если прежде не будет изгнан предыдущий, ибо он будет мешать пришедшему из-за противоположности, что они несут в себе. Так и в душу, подневольную чувственному, не может войти духовное. Об этом сказал Наш Спаситель: «Не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф 15:26) и в том же Евангелии: «Не давайте святыни псам» (7:6). В этих словах наш Господь называет детьми Божьими тех, кто отринул вожделение к тварному, дабы приять один лишь дух Божий. Тех же, что хотят утолить свои вожделения чем-либо сотворенным, Он уподобляет псам; и потому детям дано будет пировать с Отцом за Его столом и вкушать от Его блюда, то есть насыщаться Его духом, а псам предназначены крохи, падающие со стола.

3. Всё сущее - лишь крохи, что падают со стола Господня. Посему справедливо будет назвать псами тех, что ищут себе пищи в творениях и лишаются сыновнего хлеба, не желая подняться от пожирания тварных крох к столу нетварного духа своего Отца. Эти души, воистину как псы, всегда ходят голодными; ибо крохи скорее возбуждают аппетит, чем утоляют голод. О таких людях говорил Давид: «Пусть возвращаются вечером, воют, как псы и ходят вокруг города. Пусть бродят, чтобы найти пищу, и несытые проводят ночи» (Пс 58:15-16). Это пророчество о том, кто мучим желаниями, кто всегда недоволен и неудовлетворен, словно голодный. Ибо что общего у голода, порожденного творениями, с насыщением Духом Божьим? Но это нетварное изобилие не может войти в душу, если прежде она не отринет тварный голод своих желаний, ибо, как уже сказано, не могут две противоположности, в данном случае голод и сытость, уживаться в одном субъекте.

4. Из сказанного видно, как много трудится Бог, омывая и очищая душу от этих противоречий, - даже больше, чем когда сотворил ее из ничего. Ибо эти противоречия разнородных страстей и вожделений сильно противятся Богу, а ничто, по крайней мере, не противится. И этим довольно сказано о первом привносящем вреде, причиняемом душе вожделениями, которые заставляют ее противиться духу Божьему, о чем мы уже много говорили.

5. Сейчас мы поговорим о втором сильнейшем действии, которое вожделения оказывают на душу. Оно разнородно, ибо они утомляют ее, и терзают, и затемняют, и загрязняют, и изнуряют. Об этих пяти проявлениях мы расскажем по отдельности.

6. Ясно, что вожделения утруждают и утомляют душу, ибо они -- как непослушные и назойливые дети, что вечно выпрашивают у матери то одно, то другое, и никогда не бывают довольны. И как устает и утомляется тот, кто с жадностью ищет сокровище, так устает и утомляется душа, добывая то, чего просят ее вожделения, и пусть даже в итоге она получает желаемое, она вечно трудится, потому что никогда не удовлетворится. Ибо она копит воду для утоления жажды в водоемах разбитых, которые не могут держать воды (Иер 2:13). Как сказал пророк Исайя: «И как голодному снится, будто он ест, но пробуждается, и душа его тоща; и как жаждущему снится, будто он пьет, но пробуждается, и вот он томится и душа его жаждет» (Ис 29:8). Это значит: он алчет вотще. Страдает и утомляется душа, что желает чего-либо, потому что это вожделение снедает ее подобно горячке. Так больной в лихорадочном жару то и дело просит пить, но жажда его постоянно растет, и ему не станет лучше, пока его недуг не пройдет. В книге Иова говорится: «В полноте изобилия будет тесно ему» (Иов 20,22), что значит: когда ты утолишь одно желание, останется другое, более сильное и неотступное; взрасти в душе своей жар желаний -- и ты падешь в скорбь.
Томится и страждет душа от своих вожделений, потому что они язвят, гонят и волнуют ее, как ветры воду, и не может она найти покоя нигде и ни в чем. О такой душе сказал Исайя: «А нечестивые - как море взволнованное, которое не может успокоиться» (57,20); нечестивый же есть тот, кто не обуздал своих желаний. Страдает и утомляется душа, что ищет исполнить свои вожделения, ибо она подобна голодному, отверзающему уста, чтобы насытиться ветром; такой человек, насыщаясь, все более алчет, ибо ветер не пища.
О поступающих так сказал пророк Иеремия: «Дикую ослицу, в страсти души своей глотающую воздух, кто может удержать?» (Иер 2: 24) И далее, чтобы дать понять жажду, в которой остается душа, предупреждает и советует: «Не давай ногам твоим истаптывать обувь, и гортани твоей - томиться жаждой» (Иер 2: 25), что значит: удерживай волю твою от утоления желаний, ибо оно рождает все большую жажду. Как томится и страждет влюбленный, которого во дни надежд постигнет разочарование, так томится и страждет душа со всеми своими вожделениями и исполнением их, ибо они порождают все большую пустоту и жажду. По всеобщему мнению, желание подобно огню, что возрастает, когда в него подбрасывают дров, но поглотив их, он неизбежно гаснет.

7. В некотором смысле вожделение хуже огня, ибо огонь угасает, когда заканчиваются дрова, вожделение же не угасает, более - увеличивается при отсутствии своего предмета. Вместо того чтобы угаснуть, как огонь, когда кончается его пища, оно истощает и изнуряет душу, ибо голод ее по-прежнему растет, а яство умаляется.
Об этом сказал пророк Исайя: «И будут резать по правую сторону, и останутся голодны; и будут есть по левую, и не будут сыты» (9: 20). Те, что не умертвили свои желания, отклоняются от истинного пути. Они жаждут насытиться сладостным Духом, что принадлежит лишь тем, кто по правую руку Божью, а им не даруется. Когда же они стремятся есть с левой руки, то есть утолить свои желания чем-либо сотворенным, не насытятся, так как оставили то единственное, что может насытить, чтобы пожирать то, что вызывает пущий голод. Таким образом, ясно, что вожделения томят и утруждают душу.

Г Л А В А 7

Говорящая о том, как вожделения терзают душу, что подтверждается при помощи
сравнений и доводов из Священного Писания.

1. Второй вид привносящего вреда, который причиняют душе вожделения, состоит в том, что они мучают и терзают ее таким образом, что она как бы опутана вервиями, и не отдохнет, доколе не освободится. Об этом сказал Давид: «Сети нечестивых окружили меня» (Пс 118:61). Как терзается и мучается тот, кто нагим возлежит на шипах и колючках! И так же мучается и страдает душа, когда склоняется на свои вожделения, ибо они ранят ее и язвят, как шипы, и душа повергается во скорбь, и остается в скорби. И о них также сказал Давид: «Окружили меня, как пчелы, жаля меня; распалились, как огнь в терниях» (Пс 117:12; цит. по Вульгате), потому что в желаниях, что подобны терниям, растет огнь тоски и страдания. И как пахарь сечет и терзает вола, который тащит плуг, в расчете на ожидаемый урожай, так похоть, добиваясь желаемого, подстегивает душу, подпавшую вожделению. Это хорошо видно на примере Далиды. Она так сильно желала вызнать у Самсона секрет его силы, что, как сказано в Писании, это утомляло и мучило ее так, что она сказала: «тяжело душе моей до смерти» (Суд. 16: 16; цит. по Вульгате).

2. Чем сильнее вожделение, тем больше оно томит душу. Мука же, в свою очередь, порождает новое вожделение, и чем больше мучений несет душа, тем больше вожделений распаляют ее. Посему еще в этой жизни сбудется с нею сказанное пророком о блуднице Вавилонской: «Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей» (Откр 18: 7). Попавший в руки недругов обречен сносить скорби и мучения, и тому же обречена душа, попавшая во власть своих вожделений. Образ этого можно найти в книге Судей (16: 21), где рассказывается о горестной участи Самсона. Сей муж был прежде могучим и свободным судией Израиля. Когда же он попал в руки недругов, они отняли его силу, выкололи ему глаза, и заставили молоть в доме узников, где его терзали и мучили. Таков тяжкий удел души, когда ее недруги-вожделения живут в ней и побеждают. Сначала они ослабляют ее, затем ослепляют и, как расскажем дальше, терзают и мучают душу, привязанную к мельнице похоти вервиями ее собственных вожделений.

3. Посему Господь, смилостивившись над теми душами, что с таким трудом и такой ценой спешат утолить голод и жажду своих вожделений чем-либо тварным, рек им через пророка Исайю: «Жаждущие! Идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко (которые суть покой и сладость духовная). Для чего вам отвешивать серебро за то, чт? не хлеб, и трудовое свое за то, чт? не насыщает?» (Ис 55:1-2).

4. Достичь сего наслаждения означает убежать от всех наслаждений, даруемых вещами сотворенными, ибо творение терзает, а Дух Божий животворит. Как призывал нас Господь в Евангелии от Матфея: «Придите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф 11:28), -- и ваши души обретут отдых, коего лишали вас названные вожделения. Ибо тяжко их бремя, по словам Давида, сказавшего: «Как тяжелое бремя отяготели на мне» (Пс 37:5).

Г Л А В А 8

Говорящая о том, как вожделения ослепляют и помрачают душу.

1. Третий вред, что причиняют душе вожделения, - то, что они ее ослепляют и помрачают. Туман замутняет воздух, не позволяя солнцу светить ясно, а потускневшее зеркало или возмущенная вода не могут ясно отразить того, кто в них смотрится. Так и душа, что находится в плену вожделений - ее способность познавать помрачена, и ни солнце естественного разума, ни солнце сверхъестественной Божественной Премудрости не могут осветить ее мрака. Об этом сокрушался пророк Давид: «Постигли меня беззакония мои, так что видеть не могу» (Пс 39:13).

2. Душа помрачается в плане познания, и это парализует ее волю и притупляет память. Таким образом, вся ее деятельность расстраивается, ибо воля и память зависят от познания, и если его деятельность затруднена, понятно, что тем самым и их работа становится неупорядоченной и расстроенной. Это имел в виду Давид, сказав: «душа моя сильно потрясена» (Пс 6:4), что значит - деятельность ее способностей неупорядоченна. Ибо, как мы уже сказали, ни разум ее не может воспринять свет Божественной Премудрости (подобно тому как помраченный воздух не может воспринять солнечного света), ни воля не способна принять в себя Бога в чистой любви (равно как потускневшее зеркало не может ясно отразить в себе облик), ни тем более память, помраченная тенями вожделений, не способна сообщить образ Божий (как мутная вода не может ясно отразить того, кто в нее глядит).

3. Вожделения ослепляют и помрачают душу, ибо каждое вожделение слепо само по себе; они не имеют никакого разума, и посему разум становится слугою их слепоты. И от этого всякий раз, когда душа руководствуется своим вожделением, она слепнет, ибо та, что видит, руководствуется тем, что не видит, в результате же выходит, как если бы оба ослепли. Далее же следует то, о чем сказал наш Господь устами святого Матфея: Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф 15:14).
Плохую службу служат глаза мотыльку, когда, ослепленный вожделением к свету, он летит прямо в пламя. Также можно сказать, что душа, питающая вожделения, -- как ослепленная рыба, для которой сей свет подобен тьме, ибо мешает видеть опасности, уготованные ей рыбаками. О подобном хорошо говорил все тот же Давид: «Пал на них огонь, что попаляет своим жаром и ослепляет блеском» (Пс 105:18). Такой же вред причиняют душе вожделения, когда они распаляют похоть и ослепляют разум, не давая ему видеть его собственный свет. Причина же сего ослепления такова, что когда иной, отличный свет является перед взором, душа ослепляется этой преградой и не видит ничего иного. Так же и вожделение, обретающееся так близко от души, что живет внутри нее самой, делает так, что душа претыкается о него и питается только им. Оно не позволяет ей видеть свет ее собственного ясного разума, и она ничего не увидит, доколе не отринет препоны вожделения.

4. Плачевно невежество иных, отягощающих себя усердным покаянием и иными упражнениями воли, полагая, что этого достаточно, чтобы прийти к единению с Божественной Премудростью, если они не постараются прежде отринуть свои похотения. Если б они позаботились хоть половину своих усилий употребить на это, то в один месяц преуспели бы больше, чем за долгие годы упражнений! Как необходимо обработать землю, чтобы она принесла плоды - необработанная же не даст их, а родит только сорные травы - так необходимо умертвить все вожделения, чтобы душа принесла пользу, без чего, говорю вам, стремление души идти к совершенству и познать Бога и себя самое принесет не больше пользы, чем бросание зерна в невспаханную землю. Не оставят душу тьма и невежество, пока не угаснут вожделения, ибо они как бельмо или соринка в глазу, что мешает видеть, доколе ее не извлекут.

5. Так Давид, видя слепоту этих душ, не позволяющую им узреть ясность истины, и то, как сильно гневается на них Господь, увещевал их, говоря: «Прежде нежели котлы ваши ощутят горящий терн, и свежее и обгоревшее да разнесет вихрь» (Пс 57:10). Прежде чем ваши терния, сиречь желания, живущие в душе, познают Господа, Он уничтожит их в жизни дольней или горней, покарав или очистив страданием. Сказано, что уничтожит во гневе, ибо то, что претерпевается в умерщвлении желаний, есть кара за вред, причиненный ими душе.

6. О, если б знали люди, каких сокровищ Божественного света лишает их сия слепота, причина которой - их собственные чувственные страсти и вожделения, и какой ущерб терпят они в своем каждодневном падении из-за того, что не умерщвляют их! Поэтому нельзя полагаться ни на ясное разумение, ни на прочие дары, полученные от Бога, не поняв, что, пока живы страсти и вожделения, они не перестанут ослеплять и помрачать душу, заставляя мало-помалу впадать во зло. Кто поверил бы, что такой мудрый, столь богато одаренный Богом муж, как Соломон, настолько ослепнет и воля его так притупится, что в старости он станет воздвигать алтари идолам и возлагать на них жертвы (3 Цар 11:4)? Для этого довольно было только похоти, что питал он к женщинам, ибо он не приложил старания отринуть свои вожделения и наслаждения своего сердца. Он сам говорит (Еккл 2:10)4 что «не возбранял сердцу моему никакого веселия», и так отдался своим вожделениям, что, хотя вначале и был целомудрен, но, по мере того, как поддавался им, они ослепляли его и помрачали его разум, пока не угасили в нем светоч великой мудрости, данной Богом, так что в старости своей он оставил Бога.

7. И если это могло произойти с тем, кто так хорошо различал меж добром и злом (3 Цар 3: 9), что сможем мы, с нашими скудными силами, против жестокости наших неубитых вожделений? Ведь мы, как сказал Бог пророку Ионе о ниневитянах, не умеем отличить правой руки от левой (Иона 4:11), ибо на каждом шагу принимаем зло за добро, а добро за зло, пожиная достойные плоды этого. Что же будет, если ко мраку нашей природы прибавится вожделение? Тогда исполнится реченное пророком Исайей: «Осязаем как слепые стену, и, как без глаз, ходим ощупью; спотыкаемся в полдень, как в сумерки» (59:10). Сего удостоится тот, кто ослеп от вожделения, который, даже став в центре истины, от того, что ему следует видеть, увидит не больше, чем если бы находился в потемках.

Г Л А В А 9

Описывающая, как вожделения пятнают душу, что подтверждается путем метафор и уподоблений, и с помощью Священного Писания.

1. Четвертый вред, наносимый душе вожделениями, состоит в том, что они ее пятнают и загрязняют. Этому учил нас Иисус, сын Сирахов, сказавший: «Кто прикасается к смоле, тот очернится» (Сир 13:1); к смоле же прикасается тот, кто утоляет свое желание чем-либо тварным. Следует заметить, что мудрец уподобляет творение смоле, ибо между величием души и всем самым лучшим, что есть в творениях, больше различия, чем между блистающим алмазом или чистейшим золотом, и смолой. Если алмаз или золото, нагрев, положить на смолу, они прилепятся к ней и загрязнятся ею, ибо смола липнет к нагретому. Так и душа, что воспылала страстью к какому-нибудь творению, в пылу своего желания вбирает в себя его нечистоту. Разница меж душой и телесными твореньями больше, чем меж чистейшей водой и зловонной тиной; и как загрязнится эта вода, если вылить ее в грязное болото, так и душа, что привязана к какому-либо творенью, загрязняется, ибо уподобляется ему. Как сажа пачкает прекрасный и совершенный лик, так неупорядоченные желания уродуют и пачкают нашу душу, которая есть прекраснейший и совершеннейший образ Божий.

2. Пророк Иеремия, оплакивая вред и безобразие, причиненные душе ее неукрощенными вожделениями, воспевает ее изначальную красоту, и тотчас говорит о ее уродстве: «Князья ее (то есть, души) были в ней чище снега, белее молока; они были телом краше коралла, вид их был, как сапфир. А теперь темнее всего черного лице их; не узнают их на улицах» (Плач 4:7-8).
Под князьями здесь понимаются желания и помышления души, устремленные к тому, к чему Бог пожелал их направить, то есть к самому Богу, и посему они белее снега, чище молока, краше коралла и видом, как сапфир. Под сими четырьмя вещами разумеются все виды красоты и совершенства телесного творенья, над коими царит душа и ее устремления, уподобленные здесь князьям. Эти устремления, неукрощенные и направленные не к тому, к чему Бог пожелал их направить, а к наслаждению тварными вещами, становятся темнее всего черного.

3. Весь этот вред, и много больший, причиняют душе ее неизжитые вожделения вещей мира сего. Если б мы захотели сравнить с чем-то отвратительный и грязный облик души, изуродованной ее вожделениями, мы не отыскали бы подобной вещи. Ни безобразие гниющего трупа, полного червей, ни иную нечистую и омерзительную вещь, которую возможно повстречать в этой жизни или вообразить себе, нельзя ей уподобить. Ибо, хоть это и правда, что душа, полная необузданных вожделений, остается по природе своей столь же совершенной, какой ее сотворил Бог, но, обладая разумом, в падении своем она безобразна, омерзительна, загрязнена и омрачена всем тем злом, что тут описано, и много больше того.
Одного только необузданного желания (хотя бы, как скажем далее, предмет его и не был тяжким грехом), довольно, чтобы пленить душу и сделать ее грязной и уродливой, так что она никоим образом не может слиться с Богом, доколе не очистится от этого вожделения. Сколь же омерзительна та душа, что отдана на растерзание своим собственным неукрощенным страстям и вожделениям, и сколь далека она от Бога и Его чистоты!

4. Невозможно описать словами или объять разумением всего множества различных загрязнений, что различные желания причиняют душе. Ибо если б это возможно было разъяснить и позволить понять, воистину изумительно, но и достойно жалости было бы зреть, как каждое вожделение, согласно его значимости и пылу, большему или меньшему, оставляет следы и пятна мерзости и грязи в душе, и как одна только неорганизованность разума может подвергнуть душу бесчисленным видам загрязнений. Душа праведного в одном-единственном совершенстве -- прямоте своего духа -- находит бесчисленные богатейшие дары и множество прекраснейших добродетелей, каждая из которых прекрасна и благодатна по своему, согласно множеству и различию влияний на них любви Божией. Равным образом и душа неупорядоченная, согласно родам своих вожделений, обращенных к тварному, содержит в себе множество родов ничтожества, грязи и низости, запечатленных в ней названными вожделениями.

5. Это многообразие вожделений хорошо описано в Книге Иезекииля (8:10-16), где рассказывается, как Бог показал пророку цитадель 5, внутри которой на стенах были нарисованы подобия всяческих гадов, что пресмыкаются по земле, и всяких мерзких нечистых тварей; и сказал тогда Бог Иезекиилю: «Видишь ли, сын человеческий, что делают старейшины дома Израилева в темноте, каждый в расписанной своей комнате?» И повелел Бог пророку пройти далее, и увидел он еще б?льшие мерзости, сказав, что видел сидящих там женщин, которые оплакивали божка любви Таммуза. И повелел ему Бог идти дальше, и увидел он еще большие мерзости, и сказал, что видел там двадцать пять старцев, повернувшихся спиной к цитадели.

6. Различные звери и гады, изображенные в первой обители замка -- суть помышления и представления разума о низких вещах земли и обо всем тварном; они запечатлеваются в цитадели души, когда она отягощает ими свой разум, который есть ее первая обитель. Женщины, что находились в следующей обители и оплакивали бога Таммуза, суть желания, обитающие во второй силе души, то есть воле; плачут же они, желая того, к чему питает страсть эта воля, то есть зверей и гадов, запечатленных в разуме. Старцы же, бывшие в третьей комнате, суть изображения и представления творений, что хранятся и лелеются в третьей части души, сиречь памяти. Эти старцы, как сказано, обращены спинами к цитадели. Если все три части души заключают в себе что-либо из земных вещей, правильно будет сказать, что они повернулись спиной к твердыне Божьей, которая есть праведное сознание души, не допускающей в себя ничего тварного.

7. Для понимания этой безобразной необузданности души в ее вожделениях мы сказали уже довольно. Ибо если б мы начали излагать по отдельности все безобразия, что порождают в душе вожделения - начиная с наименьших, которые творят несовершенства и его варианты; зло, причиняемое повседневными грехами, большими в сравнении с несовершенствами, и множество их разновидностей, а также результат вожделений, связанных со смертными грехами, то есть полное уродство души, и множество его видов, согласно степени и количеству этих трех вещей, мы б не закончили никогда, ибо даже ангельский разум не объемлет сего. Скажу только то, что намеревался: любые вожделения, хотя бы и связанные с самыми незначительными несовершенствами, пятнают и пачкают душу.

Г Л А В А 10

Говорящая о том, как вожделения ослабляют и охлаждают в душе стремление к добродетели.

1. Пятый вид вреда, что наносят душе вожделения, состоит в том, что они ослабляют и охлаждают ее так, что она не имеет уж больше сил следовать добродетели и укрепляться в ней. Когда сила желания разделяется, она становится менее сильной, чем если бы она вся была направлена на что-либо одно, и чем на большее количество объектов она разделяется, тем больше остается на долю каждой из них. Философы говорят нам: сосредоточенная сила крепче той, что расточается, и потому ясно, что если желание воли устремляется на другую вещь, помимо добродетели, воля к добродетели слабеет. Душа, чья воля разделена между пустяками, подобна воде, которая, широко разлившись, становится так мелка, что в ней нет пользы. Посему патриарх Иаков сравнивал своего сына Рувима с бушующей водой, ибо последний не обуздал своего вожделения, ведущего к тяжкому греху: «Ты бушевал, как вода, не будешь преимуществовать» (Быт 49:4) -- что значит: преимуществовать в добродетели. И как горячая вода в открытом сосуде вскорости остывает, и как благовония, если не закупорить их, быстро выдыхаются, и аромат их теряет силу, так душа, что не сосредоточила все свои желания на одном лишь Боге, утрачивает жар и силу добродетели. Это хорошо понимал Давид, сказавший Богу: «Силу мою для Тебя сберегаю» (Пс 58:10; цит. по Вульгате).

2. Вожделения ослабляют добродетель души, ибо они для нее -- как дикие побеги или пасынки вокруг дерева, которые высасывают его соки так, что оно плохо плодоносит. О таких душах сказал Спаситель: «Горе же беременным и питающим сосцами в те дни» (Мф 24: 19). Под этим надлежит понимать вожделения, которые, если не укротить их, непрестанно похищают силы души, возрастая к вящему вреду для нее, как дикие побеги дерева. Посему Господь предостерегает нас, говоря: «Да будут чресла ваши препоясаны» (Лк 12:35); под чреслами здесь подразумеваются вожделения. По своему действию они подобны пиявкам, что вечно высасывают кровь из жил. О них говорил мудрец: «У ненасытимости две дочери: «давай, давай!» (Притч 30:15).

3. Из сказанного ясно, что вожделения не только не приносят душе никакого добра, но отнимают и то, чем она владеет. И если не умертвить их, они не перестанут делать с ней то же, что делают со своей матерью детеныши гадюки, которые, возрастая в ее лоне и питаясь ее соками, пожирают и убивают ее. Подобно им, и неубитые вожделения возрастают так, что убивают душу для Бога, если раньше она сама не умертвит их. Потому просит Иисус, сын Сирахов: «Выслушайте, дети, наставление для уст: соблюдающий его да не будет уловлен своими устами» (Сир 23:6).

4. Но, пусть даже не дошло до того, сколь печально видеть бедную душу, в коей живут вожделения! Такая душа несчастна сама по себе, черства с ближними, ленива и тяжела на подъем в делах Божьих. Ибо тяжкий недуг так не лишает больного желания двигаться и аппетита, как вожделения к тварному делают душу вялой и лишают охоты следовать добродетели. Многие души не имеют усердия и охоты в стяжании добродетели, как правило по той причине, что питают желания и пристрастия, не обращенные к одному лишь Богу.

Г Л А В А 11

Доказывающая, что душа, дабы прийти к единению с Богом, должна избавиться от всех, даже малейших, желаний.

1. Полагаю, что читающий эти строки давно уже хочет спросить: неужели чтобы достичь этой высшей стадии совершенства, надлежит предварительно умертвить все вожделения полностью, как большие, так и маленькие. Или же достаточно умертвить некоторые из них, минуя мелкие и сиюминутные? Ибо представляется крайне жестоким и трудным достичь душе такой чистоты и наготы, чтобы она не имела склонности и привязанности ни к какой вещи.

2. На это отвечу, во-первых: правда, что не все вожделения одинаково вредоносны и одинаково отягощают душу (каждое делает это по своему, как мы уже сказали). Естественные желания мало или вовсе не препятствуют душе достичь единения, если только душа не отвечала им согласием, если они не происходят от прежних действий, и сознательная воля сразу или позднее не участвует в них. Избыть и умертвить все такие желания в этой жизни невозможно. Они не вредят до такой степени, чтобы душа не могла достичь единения с Богом, хотя бы и не уничтожила их все, ибо, как уже сказано, естество может питать их, в то время как дух сознательный должен быть от них свободен. Случается, что душа пребывает в должном единении, в молитве и покое всех добровольных желаний, и если в этот момент естественные желания обитают в чувственной части человека, высшая часть души свободна от них и погружена в молитву. Но все иные, добровольные, вожделения, сопряженные со смертными грехами (то есть самые тяжкие), с грехами повседневными (то есть меньшие), и касающиеся только несовершенств (то есть самые малые), - все их, включая наименьшие, душа должна избыть, чтобы прийти к полному единению с Богом. Ибо оно состоит в том, что душа, согласно ее воле, так преображается в воле Божьей, что в ней не может быть ничего противного Божьей воле, но во всем и во всех ее побуждениях -- только Божья воля.

3. Посему мы говорим, что в это состоянии двое становятся единой волей; это -- воля Божия, и сия воля Божия есть также воля души. Посему, ежели такая душа вдруг восхотела бы чего-то несовершенного, чего Бог не желает, она уже не была бы с ним единой волей, так как желала бы того, чего Бог не хочет. Таким образом, ясно, что душе, дабы совершенно соединиться с Богом посредством любви и воли, надлежит прежде уничтожить все добровольные вожделения, вплоть до мельчайших. Это значит, что душа не должна добровольно и сознательно соглашаться на несовершенство, но иметь довольно силы и свободы, чтобы отречься от него, как только распознает. Говорю «сознательно», ибо по невниманию, или несознательно, или невольно можно впасть только в несовершенства, или в повседневные грехи, или в желания естества, как мы уже сказали. Об этих грехах, не совсем добровольных или невольных, сказано: «Семь раз упадет праведник, и встанет» (Притч 24:16). Но достаточно не преодолеть одного добровольного вожделения, которые суть сознательные повседневные грехи, хотя бы оно, как мы уже сказали, касалось самой незначительной вещи, чтобы воспрепятствовать единению. Говорю вам: это произойдет, если душа не умертвит самой привычки -- ибо разрозненные акты различных вожделений не так сильно вредят душе, если умрет привычка; хотя, чтобы достичь цели, надлежит обуздать и их, ибо они также происходят от привычки к несовершенству. Эти привычки происходят от добровольных несовершенств, которые душа никак не преодолеет, и они препятствуют ей не только достичь единения, но и продвинуться на пути к совершенству.

4. Сии привычные несовершенства таковы: многоречивость, привязанность к чему-либо, которую не стараешься преодолеть -- к какой-либо особе, одежде, книге, жилью, какому-либо виду пищи, и другие мелкие пристрастия и привязанности -- желание пользоваться какими-либо вещами, знать или слушать нечто, и тому подобное. Какое-либо из этих несовершенств, к которым душа привязана и привыкла, больше препятствуют ей продвигаться в добродетели, чем если бы она каждый день впадала во многие несовершенства и грехи повседневные, не связанные с какой-либо дурной привычкой - они не помешали бы ей так, как пристрастие к чему-либо одному. Следовательно, все время, когда душа ему подвержена, потеряно для продвижения в добродетели, хотя бы ее несовершенство и было минимальным. Так привязанная птица - неважно, тонкой нитью она привязана, или крепкой - что та, что другая держат ее, и птица не сможет взлететь, доколе не разорвет ее. Да, тонкую нить легче порвать; но, хотя это и легко, не разорвав ее, птица не взлетит. Так и душа, привязанная к какой-нибудь вещи, не достигнет свободы единения с Богом, хотя бы и обладала многими добродетелями. Эти желания и привязанности подобны рыбе-прилипале, что присасывается к кораблю, и хотя сама она очень мала, связывает корабль так, что он не может ни плыть, ни достичь гавани. Прискорбно видеть многие души, подобные кораблям с богатым грузом благих деяний и духовных упражнений, полные добродетелей и милостей, коими наделил их Бог, что, не имея мужества отринуть какую-либо привязанность или склонность, или пристрастие - все едино - никогда не продвинутся вперед и не доберутся до гавани совершенства. А ведь недостает одного только сильного порыва, чтобы разорвать нить привязанности и освободиться от прилипалы-вожделения.

5. Достойно сожаления, что души, которым Бог помог разорвать другие, более крепкие узы гордыни и пристрастий к греху, перестают продвигаться к благу! Ибо они не желают отказаться от пустяка, не большего, чем нить или волос, пустяка, который, по Божьей воле, должны одолеть ради Его любви. И хуже всего то, что они не только не идут далее, но, питая сию привязанность, отступают назад, теряя то, что уже стяжали с таким трудом и за столь долгое время. Они не знают, что на таком пути не идти вперед - значит, возвращаться назад, и кто не завоевывает, тот теряет. Сему хотел научить нас Господь, когда сказал: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф12:30). Кто не позаботится залатать слегка прохудившийся сосуд, дождется того, что через малую трещинку вытечет все его содержимое. Тому же учил нас Иисус, сын Сирахов: «Ни во что не ставящий малое мало-помалу придет в упадок» (Сир 19:1) ибо, как сказал он же, «Посели в доме твоем чужого, и он расстроит тебя смутами и сделает тебя чужим для твоих» (11:34). Итак, одного несовершенства довольно, чтобы оно повлекло за собой другие, а те, в свой черед, следующие. Невозможно отыскать душу, по небрежности не преодолевшую одного желания, которая не питала бы многих других, порожденных той самой слабостью и несовершенством, что она выказала, не преодолев его. Такая душа продолжает падать. Я видел многих людей, коим Бог даровал милость продвинуться очень далеко, в великом отречении и освобождении, и которые, едва завязав мелкую привязанность (имеющую вид доброй), порожденную беседами и приязнью, из-за этого лишались наслаждения духом Божьим и священного одиночества, теряли радость и силу в духовных упражнениях и не останавливались, доколе не утратят все. И это оттого, что не пресекли чувственной склонности в самом начале, в одиночестве храня себя для Бога.

6. По этому пути нужно непрестанно продвигаться вперед, дабы прийти к цели, то есть идти, непрерывно избавляясь от желаний, доколе не прибудешь. Ибо как дерево не преобразится в огонь, если недостанет хотя бы одного градуса тепла, так душа не преобразится в Бога, если в ней есть хотя бы одно несовершенство, даже меньшее, чем добровольное влечение, ибо, как скажем далее, в Ночи веры, душа имеет только одну волю. И если эта воля обременена и занята чем-либо, душа не останется свободной, одинокой и чистой, какой она должна быть для Божественного преображения.

7. О сем рассказывает книга Судей (2:2-3). Пришел ангел к сынам Израиля и упрекнул их, что они не покончили с врагами своими, но, напротив, заключили с ними союз; и посему Господь оставил меж них врагов, чтобы они стали причиной упадка и разорения. Бог справедливо поступает так с некоторыми душами. Ибо Он вывел их из мира, умертвил гигантов (то есть грехи тех душ); истребил множество их врагов (сиречь, превратностей, что они встречали в миру), для того, чтобы они вошли свободными в Обетованную Землю единения с Богом. Но они соблюдали дружбу и союз с карликами несовершенств, вместо того чтобы умертвить их. Посему разгневался Господь наш и оставил их падать с их вожделениями от худого к еще худшему.

8. В книге Иисуса Навина мы также видим метафору вышесказанного. Бог повелел Иисусу, который завоевывал Землю Обетованную, чтобы он, захватив город Иерихон, истребил в нем все, не оставив ничего живого - ни мужей, ни жен, ни детей, ни старцев, никакого скота, а также повелел не брать и не желать никакой добычи. Мы понимаем сие следующим образом. Для того чтобы войти в это Божье единение, нужно умертвить все, что живет в душе. Много его или мало, великое оно или мелкое, но душа должна без жадности оставить все эти вещи и освободиться от них так, как если бы они не существовали для нее, а она для них. В том наставлял апостол Павел коринфян: «Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так-что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие как не плачущие; и радующиеся как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего» (1Кор 7: 29-31). Это cказал апостол, обучая, как должна отречься душа от всех вещей, чтобы идти к Богу.

Г Л А В А 1 2

Содержащая ответ на второй вопрос и объясняется, каких вожделений достаточно, чтобы причинить душе два вышеописанных вида вреда.

1. Мы могли бы долго распространяться здесь о Ночи чувств, говоря о различных видах вреда, что причиняют вожделения, не только описанным образом, но и многими другими. Но, для того чтобы исполнить наше намерение, мы сказали достаточно; ибо полагаю, что мы дали понять, почему умерщвление всех желаний именуется Ночь, и почему следует войти в эту Ночь, чтобы идти к Богу. Следом мы разъясним способ войти в нее, но для завершения этой части надлежит рассмотреть вопросы, которые могут прийти в голову читателю.

2. Первое: достаточно ли любого вожделения, чтобы сотворить в душе упомянутое двоякое зло: лишающее, (то есть, лишающее душу благодати Божией), и привносящее, причиняющее душе пять основных видов вреда, о которых мы уже рассказали. И второе: довольно ли какого-либо вожделения -- пусть малейшего, и неважно, какого рода, -- чтобы причинить все названные ущербы разом, или же всякий род вожделений причиняет свой вид вреда, как то: одни терзают, другие утомляют, третьи помрачают и т. д.

3. Отвечу так: во-первых, что касается лишающего вреда, сиречь способности лишить душу Бога, то только добровольные вожделения и только если предмет их является смертным грехом, могут сотворить и творят сие в полной мере, ибо в этой жизни они лишают душу благодати, а в иной - возможности причаститься славе Божией. Во-вторых: каждого из вожделений, связанных как со смертными грехами, так и с повседневными, или только с несовершенствами, -- довольно, чтобы причинить душе все пять видов привносящего вреда. Сии виды вреда, хотя они, строго говоря, также лишающие, мы называем здесь привносящими, поскольку они связаны с обращением души к тварному, в то время как лишающий связан с тем, что душа отвращается от Бога. Различье только в том, что вожделения, связанные со смертным грехом, порождают в душе полную слепоту, терзание, нечистоту и слабость и т. д., грехи же повседневные и несовершенства не творят сего в полной мере и в погибельной степени, ибо не лишают благодати, -- только это подчинило бы душу их власти, ибо жизнь для них означает погибель для нее. Однако названные вожделения причиняют душе частичный ущерб, ибо умаляют благодать, и чем более они умаляют благодать, тем более усиливают терзания, слепоту и нечистоту.

4. Но следует заметить, что хотя каждое из этих вожделений приносит все те виды вреда, которые мы назвали привносящими, одно вожделение изначально и непосредственно причиняет один вид вреда, а другое другой, прочие же вытекают из них. Хотя правда, что похоть причина всех этих зол, но изначально и по сути она прежде всего пятнает душу и тело; и хотя сребролюбие также порождает их все, изначально и непосредственно оно приносит мучения; и хотя тщеславие также приносит не меньше зла, чем все, изначально и прямо оно помрачает и ослепляет душу, и хотя чревоугодие порождает их все, изначально оно вызывает охлаждение в добродетели. Так же и прочие.

5. Любое добровольное вожделение порождает в душе все эти действия разом потому, что оно противоположно доброму делу. Одно-единственное доброе дело творит и порождает в душе сладость, мир, утешение, очищение и силу; неукрощенное желание порождает муку, усталость, утомление, слепоту и слабость. Все добродетели возрастают, если обучаться одной; равным образом все пороки возрастают в душе, где поселился один. И хотя удовлетворяя вожделение невозможно увидеть все эти виды зла, ибо удовольствие не дозволяет этого, но раньше или позже пагубные последствия сего становятся видны. Так ангел в Апокалипсисе приказал святому Иоанну съесть книгу, которая на устах его была сладкой, как мед, но горькой была в его чреве (Откр 10:9). Когда вожделение удовлетворяется, оно сладостно и кажется благим, но после ощущаются его горькие последствия. Об этом лучше всего могут судить те, кто позволяет вожделениям увлечь себя, хотя знаю, что они, пребывая в слепоте и бесчувствии, не замечают этого, ибо кто не идет к Богу, тот не видит и препятствий на пути к Нему.

6. Об иных, невольных желаниях естества, и о помышлениях, что не происходят от прежних действий, и о других искушениях, которым душа не поддавалась, я не буду говорить здесь, ибо они не причиняют душе никакого зла из поименованных. Хотя тот, кто претерпевает их, может заключить, из-за страсти и смятения, в кои они повергают душу, что они ослепляют ее и пятнают, это не так. Напротив, они приносят пользу, ибо душа, борясь с ними, обретает силу, чистоту, свет, утешение и многие другие блага; как сказал Господь наш святому Павлу: «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор 12:9). Только добровольные вожделения причиняют душе сказанные виды вреда, и много больше того причиняют; и потому духовные наставники должны прежде всего помочь своим ученикам незамедлительно умертвить любые вожделения, и освободиться от желаний, чтобы освободить их от этой духовной скудости.

Г Л А В А 13

Рассказывающая о способе, позволяющем душе войти в эту Ночь чувств.

1.Остается дать здесь другие советы, чтобы объяснить, как может душа войти в эту Ночь чувств. Прежде всего надлежит знать, что обычно душа входит в эту ночь двумя способами: деятельно и бездеаятельно.
Деятельный способ -- когда душа может делать и делает что-либо со своей стороны, дабы войти в эту ночь, по поводу чего и даются нижеследующие советы.
Бездеятельный способ - когда душа не делает ничего, но Бог творит в ней, и она становится как бы его терпеливым пациентом. Об этом рассказывается в четвертой книге, где речь пойдет о начинающих путь. Там я, с Божьего соизволения, дам им много советов, сообразно многим несовершенствам, что чинят препятствия на пути. Здесь же не станем слишком долго толковать об этом еще и потому, что сии советы не совсем соответствуют данному месту, где мы рассуждаем только о том, почему ceй путь именуется Ночь, и какова эта Ночь, и каковы ее части.
Но потому, что невозможно не дать здесь хотя бы некоторых советов, связанных с этой Ночью желаний, я решил привести следующий краткий способ. Таким же образом я поступлю в конце каждой из этих двух частей, или причин, этой ночи, о коей, с Божьей помощью, мне надлежит рассказать.

2. Следующие советы, как победить вожделения, суть кратки и просты; но полагаю, что именно потому они столь полезны и действенны. Тот же, кто, узнав их, захочет им следовать, не лишится каких-либо других, ибо эти вмещают все.

3. Во-первых, неустанно желай во всем подражать Христу, стараясь уподобить свою жизнь Его жизни, над которой ты должен постоянно размышлять, чтобы научиться подражать Ему и поступать во всем, как поступал Он (Ин 13:15).

4. Во-вторых, чтобы должным образом исполнять это, надлежит делать следущее. Если чувства предлагают тебе какое-либо наслаждение, которое не служит только чести и славе Божией, - откажись от него и останься пустым, из любви к Христу, который в этой жизни не имел и не желал иного наслаждения, кроме как исполнять волю Отца Своего, называя это Своей пищей (Ин 4:34). Приведем пример. Если предлагается тебе наслаждение от того, чтобы слушать какие-либо вещи, которые не служат только Богу и славе Божьей, не желай ни наслаждаться ими, ни слушать их. И если тебе приятно видеть вещи, что не способствуют большей любви к Богу, не желай ни этого удовольствия, ни видеть эти вещи. И если в том, чтобы говорить, или в чем-нибудь другом предлагается то же самое, поступай точно так же. И так во всех чувствах, ни больше ни меньше; и единственное, что может тебя полностью оправдать, это то, что если ты не можешь избежать самих этих вещей, довольно и того, что ты не хочешь наслаждаться ими, пусть даже они и проходят через тебя.
Этим способом старайся добиться того, чтобы немедля освободиться от чувственных пристрастий и умертвить их, оставшись во тьме. И сие старание вскоре принесет большую пользу.
5. Для умерщвления и уничтожения четырех естественных страстей, каковые суть радость, надежда, страх и боль, от чьего успокоения и умиротворения проистекают эти и другие блага, помогут следующие советы, и исполнение их поведет к великим добродетелям.

6. Старайся всегда склоняться

не к тому, что легче, но к тому, что труднее;
не к тому, что слаще, но к тому, что горше;
не к тому, что приятнее, но к тому, что неприятнее;
не к сулящему отдых, но к требующему труда;
не к тому, что утешает, но к скорби;
не к тому, что больше, но к тому, что меньше;
не к тому, что возвышенно и ценно, но к тому, что низко и ничтожно;
не к тому, чтобы желать чего-либо, но к тому, чтобы не желать ничего;
не лучшей искать из вещей сотворенных, но худшей, --
чтобы достичь, ради Христа, нищеты, наготы, пустоты во всем, что есть в этом мире.

7. Сии деяния подобает объять сердцем и стараться смирить ими свою волю, ибо если творить их от души, последовательно и смиренно, очень скоро обретешь великое наслаждение и утешение.

8. Если надлежащим образом исполнять сказанное, то этого вполне хватит, чтобы войти в Ночь чувств. Но, для большего изобилия, опишем другие упражнения, что учат умерщвлять «похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую», которые, как сказал Иоанн Богослов (1Ин 2:16), суть не от Отца, но от мира сего, и которые порождают все другие желания.

9. Первое - старайся делать все, презирая себя, и стремись, чтобы тебя презирали все (сие против похоти плоти).
Второе - старайся говорить о себе с презрением и стремись, чтобы все говорили о тебе с презрением (сие против похоти очей).
Третье - старайся помышлять о себе с презрением и стремись, чтобы все помышляли о тебе с презрением (сие также против себя, и против гордости житейской).

10. В довершение этих советов и правил надлежит поместить здесь следующие стихи, что написаны под изображением Восхождения на гору Кармель, помещенным в начале этой книги. В этих стихах заключена наука, как достичь вершины Горы, сиречь высочайшего единения с Богом. Речь в них идет главным образом о духовном и внутреннем, но описывается также дух несовершенства чувственного и внешнего. Это видно на примере двух тропинок, идущих по разные стороны от стези совершенства. Нужно заметить, что здесь рассматриваем их как пути несовершенств в чувственном плане. Затем, во второй части этой Ночи, они будут пониматься нами в духовном смысле.

11. Сказано:

Чтобы прийти к наслаждению Всем,
не желай наслаждаться ни чем;
Чтобы прийти к обладанию Всем,
не желай обладать ни чем.
Чтобы стать Всем,
не желай быть ни кем.
Чтобы познать Все,
не желай знать ничего.
Чтобы достичь умерщвления желаний,
нужно идти путем умерщвления желаний.
Чтобы познать то, чего не знаешь,
нужно идти путем неведения.
Чтобы стяжать то, чем ты не обладаешь,
нужно идти путем необладания ни чем.
Чтобы прийти к тому, чeм ты не являешься,
нужно идти путем, на котором ты уничтожаешься.

КАК НЕ ЛИШИТЬСЯ ВСЕГО

12. Когда останавливаешься на чем-либо,
перестаешь стремиться ко Всему;
ибо чтобы прийти ко Всему,
нужно отринуть все;
и когда придешь к обладанию Всем,
не желай более ничего,
ибо, желая чего-либо,
ты не cчитаешь, что твое сокровище -- в одном лишь Боге.

13. В этой наготе духовная часть души обретает покой и отдохновение, ибо не жаждет ничего; ничто не утомляет ее на пути вверх и ничто не гнетет долу, потому что она пребывает в сердце своего смирения. Если же душа пожелает чего-либо, то утомится.